Куда смотрит так долго Дева-Лев, более известный как Сфинкс?
Конечно же, смотрит он за линию горизонта, туда, где между животной и девичьей основой Пространства есть линия пересечения, более известная как граница между мирами. Ведь если боги, как и демоны, спрятаны в человеческое обличье, то это значит, что границу разглядеть легко. Где-то в невидимом мире и на невидимом удалении ангелы становятся демонами, а демоны – ангелами, и эта средняя психика – между злобным и ангельским – где-то, конечно же, как отражение большего в малом, живёт своей психической жизнью в каждой голове.
Ведь когда демон, человек или бог покидает кожаное тело, то словно горшок без мёда пустеет скафандр и зрачки, расширившись, больше не реагируют на свет.
А чем же отличаются боги-планеты, грахи, от богов без планет? Конечно же, наличием космического тела проявленного в яви – как опыт божественной сферы, которая, так или иначе, имеет плотную оболочку в самых грубых измерениях Пространства. Боги планетарного размера, боги размера галактического, боги вселенского масштаба, – всем найдётся эволюционное место в Вечности и Бесконечности.
Просто боги, которые – не планеты, нет у них якоря в нижних мирах, но и нет способа влияния на нижние умы. Есть боги забывшие земной опыт, есть ещё не прошедшие этот опыт, и нет у них понятного языка для нижнего мира. Слишком далёк такой язык от земных творений, и не переводятся их слова на язык нижний. Но есть интерпретаторы между всеми мирами, любая граница незримо переходит в зримое и наоборот; есть те, кто притчами или прямо способен навести мосты через пропасти непонимания.
Всё познаётся через относительность: громадное не уместится в мелком и мелкое не охватит громадное. Но всегда можно найти нечто среднее, которое понимает и нижнее, и вышнее.
Мир людей тоже считается средним – между девичьим и львиным, и потому мальчикам и девочкам практика на Земле дана для собственной миссии, для настройки баланса между нежностью и мужеством.
Объединились Лев и Дева и стали сакральным умом-сердцем планеты, но у зверят единение ещё не получается, потому что при бесовщине и хаосе единомыслие о цели существования невозможно. Но возможно, Время решит эту задачу, ускоренно набирая свой ход в этой реалии. Время лукаво, как и теория относительности. Другое дело, что Время кое-что знает о бессмертии, и вовсе не хитрит, объединяя в себе линейное и циклическое. Но для зверят, знание о Времени – это великая тайна.
Одно дело – верить в бессмертие, и совсем другое – быть им. У Кощея это получилось. Но странные эти люди, знают ведь, что Кощей – бессмертный, как и Апасмарг, который есть невежество, но ведь всё равно ищут иглу его смерти, вместо того, чтобы самим пройти сквозь игольное ушко и взглянуть на мир богов вполне научно, не пугаясь бессмертия, но и не спеша умереть.
Очень опасен мир богов для неразумных, потому – как и мир демонов, кое кому привлекательный, – он весьма суров. Но надо отличать милосердие суровости, от демонической жестокости. Боги ищут учеников истины в телах, а бесы ищут тело с глупым учеником для своей утехе. Если неразумен человек в теле, то кому, как ни бесам в нем поселиться? Бесы, в общем-то неплохие ребята, но ничего не знают о милосердии, по причине демонического начала не чувствуют энергии любви.
Но ищет Дева-Лев в сходе линий горизонта светлые точки на тёмном фоне. Ибо редки во тьме светлые точки и густа Тьма. А ведь ещё важно правильно расставить обнаруженные светлые точки – как на материнской плате расставлены микросхемы, – не горсткой насыпаны, а с чётким пониманием пространственного инжиниринга и функционала.
При наступлении Сати-пространства-юги, почему бы и ни найти светлых в тёмном царстве Люциферо-Кощея? Знает Дева-Лев, что когда царства и основания мира сдвигаются, всегда есть светлые точки, которые бескорыстием своим дошли до нужного портала, а не купили билет на спектакль самообмана. Не продаётся вход в такой Портал, только сердце и ум способны найти его. Не войдёт бессердечный ум в тот портал, ибо на входе стоит Таможня Небесная, тем и охраняются переходы между мирами сердечными и бессердечными.
А неуправляемые миры – это хаос, то есть – пустота. Это не то, что отсутствует, а то, что существует в неорганизованном бытии. А какому разумному человеку захочется оказаться рядом с демоническим присутствием без защиты надёжной? Знаете все про глюки запойных алкоголиков, что прожгли огнём спирта золотую защиту. Это не глюки, это другие сферы Пространства, более известные – как инфернальные.
Потому и следит Дева-Лев, чтобы не возникло разновесия в среднем мире людей и высший свет никогда не угасал. Нужно держать ось Севера планеты в нужном векторе и Регул должен охранить край горизонта от недопустимых отклонений.
Невозможно, чтобы демоны и люди утеряли луч мечты и надежды от вышнего мира. Невозможно, чтобы вездесущее фазовое состояние элемента Огня, не хранило бы о себе воспоминания в каждом инстинкте – нестираемой памяти – самосохранения.
Странная идиосинкразия, казалось бы, но есть у всех без исключения. Откуда бы бессмертной психике бояться смерти? Откуда бы смертной психике её бояться? Почему боится за потерю тела смертная доля сознания – это понятно, но почему боится исчезнуть с изначальных времён бессмертное. Наверное, у неё есть память о том, что умирать страшно? И откуда бы взяться такой памяти, если не было опыта умирания? И почему освобождённые не боятся смерти?
А откуда память о невыполненной миссии, память о собственном предназначении в яви? Много вопросов не раскрыла ещё медицина, увлекшись аптечными распродажами, но не спася никого от страха смерти и самой смерти.
Богам умирать не страшно? Демонам умирать не страшно?
Но есть основной закон Мироздания – изменение. Именно так – одним словом. Невозможно, чтобы атомы застыли в бездействии, хотя и есть могущественные боги, способные остановить Время, но всё это относительно локально в Вечности и Бесконечности.
Всякий человек замечал, как в острых ситуациях время как-бы замедляется, противостоя богине Смерти научным способом. И казалось бы, откуда у такого человека способность замедлять Время? Ведь за одну мясную смену такую способность не отработать. Не хватит семидесяти лет скафандру, чтобы натренировать такое умение, если оно в эонах прошлого не записалось в память не стираемую.
У животных есть такая способность, но зато нет способности осознать это умение. Если сознание движимо лишь инстинктами, и не само-осознанно, то и способности осознать свои возможности нет никакой. Не понимает животное плюсов ума, равно как и не понимает плюсов сердечной душевности, хотя, домашние кошки, например, этой способностью умело пользуются. Нет пределов дарам Природы, но для оценки дара надо иметь развитую способность к размышлению, а иначе, это лишь инстинкт или даже неспособность воспользоваться даром.
Сердце есть проекция границы трёх миров, именно в сердце чувства детектируются в слова, а слово способно говорить с мозгом.
Если бы электрический угорь знал, что может зажечь лампочку, то разве бы он ни помог бы людям в объяснении своих электрических способностей нетехнического происхождения?
Если бы телепатическая кошка могла объяснить человеку способность держать связь без всякого радио, то обязательно объяснила бы этот эффект напыщенным академикам.
Но не понимают в массе своей люди язык кошек, и на птичьем – общаются лишь считанные единицы.