7.Собаки и Кошки.

Хорошо, что предлагаешь ты? – спросил Серый Страшного.
– В смысле?
– В смысле, что обстоятельства изменились, и наша былая грозность потеряла смысл… мы с тобой теперь… Зайцы. Неужели ты этого не понял, бывший самый Страшный?
Ты как был страхом, так им и остался, но уже не смог испугать Шляпочку, – не совершенствуешься ты, Страшный… отстал ты от Жизни, потому и бегаем теперь с тобой  от Страха.
Кто бы мог подумать ещё совсем недавно, что страшнее тебя  кто-нибудь есть. До сих пор линия силы страха на тебя замыкалась, а теперь фантики у тебя есть, а суть устрашения ты потерял. Ты теперь – Трус, нестрашный… богатый трус. Ха-ха-ха, – басисто рассмеялся Серый….
– Ух-ух-ух, – отозвался Филин, размножив эхо смеха по лесу.
Оба – Серый и Страшный вздрогнули, но быстро взяли в себя в лапы и продолжили:
– А кем ты стал, Брат? – спросил Страшный Серого.
– После того как я съел Бабушку той Шляпочки – Старуху Шляпокляк, что-то мне неспокойно с тех пор, как будто я гадость какую-то предательскую сделал.
И по поводу – кто Я? – ты спрашиваешь моё самоопределение.  Я – Серый, но не Страшный, меня традиционно меньше боятся, чем тебя…
– И что ты предлагаешь, как нам быть теперь? – совершенно серьёзно спросил Страшный.
– Я не знаю, Страшный, но, может… нам с тобой к людям пойти? Давай, Брат, в цирк их устроимся? Там кормят, да и Царица Львица не дотянется…. Мне очень страшно, Страшный. По сравнению с тем страхом, что я сейчас ощущаю, своя страшность относительна. Если выживем сегодня, то проснёмся завтра.
– Ты знаешь, Брат, я не хочу быть дрессированным Волком и терять просторы свободы,  и не хочу я быть Собакой… не хочу…  не готов ещё я ей быть, – сознался Страшный Серому.
– Да, …но,  если честно,   мы с тобой от крика Филина  вздрогнули – как  от предчувствия нехорошего. А если смотреть ещё глубже, то эта девочка нас отдрессировала… мы теперь хоть и дикие, но Собаки, по сути уже.
Волки переглянулись и по-детски искренне заплакали, как могли – по-волчьи… но всё равно –  по детски, – естественно и без притворства.

Тёмный Лес встрепенулся по тёмному как-то, как-будто покой ночной потерял,  и выскочили из своих кроваток хомячки-бурундучки, сбились в кучу и вновь затряслись от страха…
И молвил самый смелый из толпы хомячок-бурундучок:
– Слышите? – как голодные желудки воют. Не по-доброму, … наверняка замыслили сожрать таких – как мы… прощайтесь быстрее друг с другом и надо прятаться.
Спрятались хомячки-бурундучки и опять пробоялись самое главное время…. Профессионально отработали искусство бояться эти хомячки-бурундучки, и опять выход из состояния страха пропустили…

А в соседней реальности девочка улыбнулась всего два раза, пока слушала рассказ Кошки.
«Реально им страшно… ужас… – мысленно оценила она состояние психики тёмных. – Как их вылечить теперь? Это же дурдом какой-то. В общем, я и тогда – когда Шапочкой ещё была, тоже не боялась этих двух, я же не знала, что их надо бояться… – неслись мысли для решения дурацко-причудливой ситуации, в которой  каждая тварь лесная тысячи лет стенала и маялась в ожидании какого-то чуда.  – Меня, кстати, стали после спасения Бабушки Шляпочкой называть. А когда я аватаром с царством Змей контачить научилась, они мне на красную беретку даже символ Кобры приладили… типа змеиной благодарности – от имени всех добрых Змей. Интересно, чем Волки отблагодарят, если решить их проблему? »

– Слушай, Кошка, а где тот Кот, что по  цепи ходил? Где он сейчас? Почему я его давно не видела? Ты всё знаешь, расскажи, – вслух спросила девочка.
Огненная Кошка улыбнулась загадочно Девочке игривой мордочкой:
– Ты всё узнаешь в своё время. Я не имею права рассказывать будущее, иначе оно станет скучным для тебя.
– Ты права, – третий раз улыбнулась девочка, – твои доводы убедительны и я их принимаю. Я и сама не хочу знать конец игры до конца игры… Ведь главное в игре  – это сама игра, и отречение от результата.
Но всё-таки, Кошка, в каком измерении Времени Кот сейчас? Намекни хотя-бы, – мне интересно.
– Я бы назвала эту сферу его бытия магазинной стадией…
Он даже цепь в ломбард сдал. Представляешь? А вместо говорения сказок ищет работу, – неожиданно разговорилась Кошка.
«Она любит его», – подумала девочка.

– Не думай, что я люблю его, – неожиданно ответила на мысль девочки Кошка…
Девочка даже вздрогнула: никак не могла привыкнуть к телепатическим кошкам. Она и забыла, что Кошка ей «говорила» в ум телепатией, настолько всё натурально было.
У Кошек нет языкового аппарата приспособленного к издаванию звуков присущих человеческому языку, но у них есть излучатель-приёмник  чувств и мыслей. Он у всех есть, но Кошка умеет им пользоваться осознанно.
– Тут дело не в любви даже, – продолжила мысль Кошка, – а в том: как он мог поверить в фантики, Шляпочка, как? Это непостижимо моему огненному уму, – искренне призналась Огненная Кошка.
– Это любовь, Кошка, поверь мне, я это знаю. Я даже диссертацию защитила на эту тему.
– Я не сомневаюсь, что ты способна защитить что угодно, поэтому тоже бесстрашно  помогаю тебе, – Кошка не любила врать и претворяться,  её искренность всегда была доверительной и мурлычистой.
– Ладно, мне надо поспать перед трудным экспериментом, – ответила девочка на честность Кошки, – ты ляжешь рядом?
– Ты – моя тотемная богиня, как я могу отказать тебе? Я люблю быть с тобой рядом. Если бы не мои обязанности и ответственность за дела сказочные, то я бы всё время проводила рядом с тобой.
– А ты оказывается серьёзная подхалимка, Кошка, – я недооценивала твоё умение убаюкивать, – улыбнулась девочка в четвёртый раз, закрывая глазки.
И, вот ещё что, Кошка: то, что ты рассказала про Кота, это скорее его настоящее, а не будущее… Хитрая ты такая, – вроде рассказала что-то, и на самом деле лишь разожгла интерес, а самое  главное всё-таки скрыла… ладно, спи – давай.