Охота на ментальных Волков была в самом разгаре….
Сами знаете, как боги, вернее, как цари и царицы любят охотиться. Всякие мажоры за всяким минорами охотились часто в историческом пространстве, в зависимости от предпочтений. Но сейчас не про развлечения профанированных царей и цариц, которые охотились на животные тела, гоняясь за ними по степям, лесам и морям, и при этом, будучи не голодными, но азартными.
Гонка в Вечности… она через инкарнации, и прямо к сумасшествию: за неразумные развлечения надо платить в глобальной Мистерии отсутствием разума. А поскольку Вселенная денег не признаёт как откуп за злодеяния, то платить придётся собственной шкурой по закону причинно-следственной связи. Боль – за боль, шкура – за шкуру, способы только разные, а смысл всё тот же самый: карма, богиня Карма. То есть, не безумная, не животная и даже не очеловеченная долгожительница, стяжательница справедливости. То есть, после сумасшествия наступает прозрение, в результате мер медицинского характера в отношении заблудших на полях Вечности.
Так вот эта сказка не про развлекалочки приземлённые, а о не_бесном, об иных Царях и Царицах, которые не пали в безумие.
\\Ментальная охота.
– Я – время, загадка, яд и нектар бессмертия. Поначалу мне потребовалось укротить духов, которые расплодились в тёмные века всеобщего Мрака, при всём их разнообразии и хаосности их желаний, став признанной повелительницей и целеуказательницей. И я даже ментальный яд не применяла для объяснений, все по-доброму укротились, поскольку знали, что такое мой яд ещё из плотского существования. Ведь сон подобен смерти…. К тому же и братья из Созвездия Скорпион подсобили в таком деле, и никому не нужно было никаких дополнительных доказательств, когда видели неподалёку от себя любое из наших жал, инстинктивно связывая его с лучом смерти. Откуда им знать во сне, что конец – это только новое начало?
Поэтому и вы такие кроткие сейчас, Волки, сидите тихо и вникаете в сказанное, и даже вздрагиваете иногда от резонанса сказанного мной и реальности. Изначально же было слово….
Так вот, вашему телу ничего не грозит, мне нет дела до вашей шерсти с ментальными вшами и блохами… кстати, блохи тоже меня побаиваются, но грызть моё тело не торопятся.
Могу прямо вам сказать, без всяких хитростей, что у меня есть дело до ваших блох, если уж говорить о цели охоты. Когда я освобожу ваши древние извилины от подобных насекомых, извилины станут ментально чище в медицинском смысле.
Вы, конечно, можете отказаться от очищения, это дело добровольное, Волки… но тут ещё за вами моя подружка – Царица Львица – охотится… и я даже не знаю – как вы собираетесь спасаться от её охоты?
И если есть какие-то ошибки в этой речи, то собственную точку зрения всё равно лучше сменить, – это мой медицинский совет. И даже если вам будет часто казаться, что идёт охота за вашими телами, то помните, Волки, что как только вы себя почуете загнанными в угол Крысами, то не теряйте разум от страха в этот момент, а успокойтесь и вспомните эти слова, и максимально смените угол зрения… на собственное жалкое существование, а не на окружающие обстоятельства. Поскольку есть причинно-следственная связь и причина всегда первее возникших последствий.
– Я ничего не понимаю, – Страшный посмотрел на Серого, с надеждой, что тот тоже ничего не понимает.
А Серый всё понимал, он давно чувствовал, что Баран рождён, чтобы Волк его скушал, но что-то неправильное было в том, что кража у людей присутствовала в такой охоте… и куча баранов была уничтожена чисто из-за развлекалочки. Да, он видел потом, как люди мясо этих баранов на рынок везли и меняли на деньги… и в этом что-то хитрое и гадкое тоже было, но волчьих смыслов не хватало, чтобы описать человеческое.
– Но если они едят баранов, то почему волкам нельзя? А сами они… – вслух произнёс оправдание Серый, – разве я не чуял около их бараньей скотобойни признаки острого безумия? Даже мне жутко становилось почему-то в тех местах. Даже Страшный – безобидный щенок, в сравнении….
– Потому что, если люди сумасшедшие, то поэтому это уже нелюди, оборотни… поэтому и вы, тотемные Волки, являетесь своего рода оборотнями – звериной проекцией психики тех нелюдей на животное и на растительное Царства.
Но если ты начнёшь пытаться понимать человеческое, то от тебя не убудет, а заодно и кругозор расширишь, людей отличать от нелюдей сможешь, домашнее – от дикого, эволюционное – от атавизма…. Много плюсов есть в таком упражнении на пути в Эволюцию.
И поэтому, Серый, ты можешь есть Баранов, но не более, чем для утоления голода, и без понтов, и без безумия. И раз уж ты не можешь совсем без мяса, то только на диких можешь охотиться, а на домашних – нет.
Я доходчиво объясняю?
– Ага… поди, того дикого… догони, и за ним в горы ещё надо идти… а тут за заборчиком… нежные, доступные, вкусные… – Страшный облизнулся, почуяв вкус домашнего барашка на зубах.
– Я догадываюсь, и возможно, что это лишь моё предчувствие, но вам, двоим, точно придётся сходить на гору и даже поговорить с одним горным Барашком….
– Поговорить? – искренне возмутился Страшный, – О чём с ним говорить? Я пока его поймаю, то так буду хотеть жрать, что мне не о чем с ним говорить будет…. Я этого Барашка… хрясь… и всего-то делов.
– Возможно вам придётся сменить точку зрения к тому моменту, когда окажетесь ближе к той горе, и тогда Царица Львица тоже уже совсем рядом с вами будет.
Это я на ментальных Волков охочусь для медицинских опытов, а она может и на мясные тела охотится, ей, по праву Природы, можно шкур лишать заблудших духов, чтобы совсем не заблудились. Это тоже медицина, но сурового, уже не когнитивного уровня. Кто ей может помешать? Она же из кошачьего рода, посвящённая в дела божественные, а вы – собачий род, хоть и стесняетесь своего недикого собрата, и даже презираете собак, и даже обманываете себя, что никогда не станете домашними….
Но когда вы без мяса, то интересней с вами, вы уже не такие угрюмые и бестолковые, чем когда в теле. Так что, с телом вы или без него, но дальнейший разбор полётов неизбежен.
Это мне из Созвездия Дракона через Созвездие Весы передали для вас.
– Весы? Это те, что мясо барашка на рынке взвешивают?
– Это которые правильное и неправильное взвешивают, поддерживая баланс высшего и низшего в каждом слое сферы, какой-бы она малой или великой ни была.
– Равновесие?
– Точно.
– А скажи, Змея, а можно ли моё ментальное тело убить? Вот если бы ты не за вшами охотилась, а за нашими ментальными телами?
– Ты во сне сколько раз был мною укушен, помнишь?
Серый улыбнулся, вспомнив сразу несколько снов с подобными случаями, но каждый раз он просыпался после этого, и ….
– И совсем не факт, что ты просыпался там же, где мог проснуться будучи не укушенным, – Змея, отвечая на его улыбку, тоже широко улыбнулась, обнажив свои два клыка, – и надо ещё учесть, что ты вряд ли помнишь встречи с Драконами.
От этой улыбки даже Страшному стало страшно… мгновенно он всё понял, что это большой лохотрон, гипноз и иллюзия. Обмерив своей волчьей мерой змеиные сказки, он встряхнул головой и уже даже было хотел сделать шаг назад от Змеи….
– Стой! – жёстко остановила его Змея.
И Страшный встал как парализованная мышь, шерсть приподнялась от мурашек по коже и от готовности к опасности, а блохи стали спрыгивать с него, как крысы с тонущей посудины….
– Да расслабься ты, я не собираюсь пачкать свои обалденные зубки о твою грязную шерсть и давно не мытое тело… фу-у… – прошипела Змея и дёрнулась, будто стряхивая мерзость с кожи, – расслабься… ощути доверие к моей медицине, я не как ядовитая к вам приползла. Моя подружка Львица говорила мне, что вы ещё не совсем потеряны для нашей стаи, именно поэтому я охочусь на ваших блох, это полезно для вас, а не опасно. Вон – посмотри – сколько блох ты потерял за мгновение.
Страшный посмотрел на стайку покинувших его шерсть вредных насекомых и улыбнулся своему прошедшему уже страху. Он хотел даже сказать что-то доброе Змее, но посмотрев на то место, где она была, ничего не увидел. Тогда он посмотрел на Серого, в надежде, что он видел – куда уползла Добрая, но тот считал количество блох, а те прыгали и не хотели считаться.
\\Остров Ужасов в параллельной реальности.
И тогда девочка на острове ужасов решила развести не курятник, а змеятник. И не с теми змеями, которые впрыскивают яд, а теми, которые впрыскивают гормоны удовольствия.
И уже было видно будущее: люди, которых покусала такая змея, с удовольствием тоже разводили змеятники там, где только это было возможно. Это был новый вид змей лечебно-ментального действия. Они возвращали правильное умонастроение всем тем, которых совсем закошмарил ужас на острове Ужасов.
– Так это же как наркотик, – возмущённо крикнула какая-то старушка из-за заборчика, прервав планирование будущего девочки. – Надо запретить, уничтожить и поубивать… и тех повесить, кто проводил эти эксперименты… и посадить. Потому что это ужас какой-то. И я что, одна теперь буду в злобных состояниях пребывать? А всем остальным будет кайфово? Всех вылечат, а я одна буду злая? И в поколениях буду известна как какая-то сумасшедшая местная? Нет. Тогда точно нужно всех этих полезных змей уничтожить.
Так и был уничтожен первый экспериментальный добрый змеятник единственной старушкой.
– Не-е-е-т! – возразила Первая Добрая, – змеи не должны пострадать. Есть что-то неверное и ошибочное в старушечьей логике.
– Ей это показалось, это её сон, – подмигнула девочке старшая среди змей. – Пока она неслась, чтобы уничтожить наш дружный змеятник, где мы прибываем в сестринстве и в братстве, пришлось чуть куснуть её… прямо по дороге…. Она даже ничего не заметила, так что, всё остальное ей просто показалось, согласно её испорченному ненавистью воображению. Пусть теперь думает, что нас нет, может быть, таким способом вылечится от ненависти. Это экспериментальная медицина и без экспериментов не получится лечения.