\\однажды в Абхазии
Шли бог и богиня по улицам тамошним, вспоминая допотопное пребывание в местах тех, когда ещё эти земли сказочной области сфер и измерений принадлежали.
А посреди площади, аккурат которая возле музея древностей, стояли старушки бальзаковского возраста и хотели они что-то рассказать милой парочке. А бог прошёл мимо, охваченный делами божественными, посчитав незначительным диалог тот.
Но, спустя сотню шагов, богиня вернула его к старушкам, убедив в разговоре приватном, что негоже оставлять преданных в темноте своей.
С неохотой развернулся бог к верующим, предвидя тьму взгляда приземлённого, что источали глаза их: ведь, как на обыкновенность смотрели те набожные, – на парочку проходящую. Продажа книжек и самодовольное предубеждение доминировало в уме старушечьем, а вовсе не поиск истины.
Но раз богиня просила, то как отказать ей? И вернулся божественный, не мудрствуя лукаво в этот день солнечный, и к тому же, не было спешности никакой, – можно было провести ликбез среди преданных божеству, даже с учётом их мрачного слабоумия и фанатичной набожности.
И накинулись на него старушки, присели на уши, восхваляя достоинства мира прекрасного, где нет места злодеяниям и умыслам демоническим. «Вы знаете? А вот мы знаем», – спрашивали и, не дождавшись ответа, утверждали Старушки.
– И что же вы знаете? – решила проверить парочка те знания, которые не черпнуть из книжек. Но и после этого резал слух божественный тон книжный, высказанный через словеса старушечьи, веяло чернокнижием косноязычным, цитирование затмевало лучи правды и звучали слова – как похожая на тьму ложь – в условиях солнечных.
Изменились бог и богиня с тех давних пор, когда описание их бытия легло в тексты книжные, изменилась физика и метафизика кардинально эволюционировала с той поры. Но верующие не обратили внимания на эти факты и фанатично верили в устаревшее уже – в новых условиях.
И вспомнил этих Старушек ум божественный: ещё перед Потопом, они и тогда – так же увещевали слух текстами, взятыми из ещё более древних книжек. Но Потоп стёр мерзость невежества и в тот раз… и теперь уже другие книжки бойко цитировали и пересказывали те же самые старушенции.
Хоть и в других телах оказалась их психика, но психологика сохранила свою инерцию и узнаваемость – через память нестираемую – идиосинкразией среди медиков называемую.
Так, из века в век, приходила милая парочка, выполняя долг божественный по обходу своих преданных, практически овладевшая энергией Любви и с достоинством её применяющая, чтобы не угас Огонь милости среди мрака трёхмерности.
Каждый раз применяла Любовь к жаждущим и ищущим та парочка, применяла ту силу сильную, что преображала – нашедших любовь в своём сознании – в мгновенье чудесное, эпохами ожидаемое.
Но для тех Старушек это радостное мгновение было ещё неблизким, потому что буквы Писаний застилали разум, и приходилось словом живым искать ошибки логики и ошибки сердца в тех тёмных сознаниях, чтобы дать ростку Любви выжить в мрачных условиях каменной пустыни самообмана, самодовольства и печали подсознательной.
Знали бог и богиня ту печаль в сердцах человеческих, – она одинаковой была и в сердце дикаря, и в сердце духовника, и у старушек она была той же самой. Эта печаль пряталась от сознания в самых тёмных уголках Лабиринта, что выстроил ум заблудший в веках рождений земных, вместо Храма Души. Эта печаль подогревалась огнём адским, дрова к которому носил ум лукавый, и не было света от того пламени обманчивого, не было тепла от него… лишь только жар, неуспокоенность и незащищённость стучались ногами в невидимую дверь Тупика извечного. А Тупик тот находился в самых мрачных глубинах подсознания и умело не показывал себя заблудшему, пользуясь иллюзией магической.
И не только это. Там же, рядом с Тупиком, лежал Дракон дерзкий и гневный. Если кто подводил сознание заблудшего к тому месту тайному, и освещал своей лампадой Тупик тот, то из неоткуда, вдруг, появлялся Дракон страстный, и врывался он в разум заблудшего всей мощью своей тысячелетней, всей своей неукротимой силищей….
И тогда всё зависело от опыта – как опыта осветителя, так и опыта хозяина Дракона. И в конце беседы той можно было разбудить и демона, и бога возле стены той тупиковой. И одинаково могло случиться: то ли радость воссияет возле стены разрушенной и перед Драконом божественным откроется путь новый, то ли Дракон демонический затопчет разбудивших его в гневе своём и обратно под стену спать ляжет, как.
Жёстко охранялось то место сакральное, куда иногда входят глупые психологи и несмышлёные психиатры, и убегают потом трусливо, разбудив исчадие ада.
В начале было слово, и оно определяло границу между допустимым и недопустимым. Поэтому искусство милой парочки и состояло в тонком измерении границы возможностей и невозможностей: слыша слова личности, взвешивала парочка динамично пары противоположностей, которые озвучивал язык, и которые источал ум телепатией. Бог и богиня вели грешника по пути равновесия, по тропе узкой – как бритва, между двумя пропастями, не выводя систему в дисбаланс непредсказуемый.
– Так чем же закончилась беседа та? – спросит читатель любящий найти завершённость в сказанном.
А закончилась эта многовековая встреча тем, что притихли старушки, и в раздумьях покинули площадь для ментальной битвы, потому что не нашлось у них цитат для нового поворота событий. Подкинула им парочка, играючи, вопросы из будущего, на которые нет ответа в учебниках, но на которые сердце отзывается, томимое поиском определённости и завершённости во всём происходящем.
И однажды- в веках – найдут те Старушки успокоение, и ответы на вопросы свои найдут, потому что ищущие всегда находят искомое, даже если часто приходится ходить для этого путями кривыми.
А что там было в музее, что там разглядела парочка? – спросят ищущие материальные ценности посреди времени нового.
– Ничего интересного: каменные плиты, поделки кем-то созданные давно или недавно, орудия для убийства несогласных или злодеев, надписи для увещевания добрых, и надписи для предупреждения злых, карты географии, картинки, домыслы учёных людей обо всём этом….
Как и прежде, музеи рассказывали о прошедшем, но молчали о будущем, – в большинстве своём крадя время из настоящего, и не делая никаких существенных выводов из того найденного барахла, что утеряли предыдущие цивилизации и ушедшие поколения – в безумии своём.
Каждый Дух, обретя тело, взбирается по плечам Материи в будущее, опираясь на обломки несостоявшейся истины, чтобы найти Лестницу на Небеса однажды, используя ум – как шестое чувство и как инструмент Души, который выведет заблудших из Лабиринта Материи, – из Мрака к Сиянию .